Мероприятия ОКЮР, фотогалереи

Посмотреть презентации конференции >> (только для членов ОКЮР)

На ИПП Гарант

На сайте журнала "Конкуренция и право"

Программа

Каждая профессиональная корпорация имеет лозунг, который объединяет ее членов, отражает ее дух и существо. Мы все помним эти примеры: «Служить и защищать», «Кто, если не мы», «Предотвращение, спасение, помощь».

Девизом корпоративных юристов могли бы стать слова «Побеждают лишь те, кто сражаются». Сражаться в любых условиях, даже в самой, казалось бы, безнадежной ситуации. Делать то, что никто не делал до тебя, вопреки устоявшемуся мнению, в противовес довлеющей судебной практике, чтобы в конце концов победить. И не только победить, но и проложить новый путь другим, внести свой вклад в развитие юридической науки, законодательства и судебной практики.

Как сражаться, чтобы победить? Как защитить компанию в конфликте с недобросовестным контрагентом? Как отстоять интересы бизнеса при осуществлении взаимодействия с органами государственного контроля, защитить менеджмент от обвинительного уклона правоохранительных органов? Какая стратегия правовой защиты является наиболее результативной в цифровую эпоху?

Именно это обсуждали ведущие корпоративные юристы в рамках проведенной ОКЮР на площадке Торгово-промышленной палаты России конференции: наиболее успешные стратегии ведения споров, связанных с правами на недвижимость, споров в сфере банкротства, споров с государственными органами, а также проблемы правового регулирования интернет-технологий и режима удаленной работы.

Приветствуя участников конференции Александра Нестеренко, президент Объединения Корпоративных Юристов, выразила уверенность, что в аудитории ОКЮР собрал победителей, бойцов по духу, которым приходится бороться, даже если иногда не хочется.

Принимая от Александры Нестеренко эстафету, модератор первой сессии (о спорах в сфере банкротства), Вера Рихтерман, партнер судебно-арбитражной практики АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», заметила, что уже сам факт проведения этой конференции — в чем-то победа, поскольку тема банкротства сейчас находится в авангарде движения юридического сообщества: продвигается реформа законодательства о банкротстве, динамично изменяется судебная практика.

Вера Рихтерман вовлекла всех гостей в голосование о ключевых проблемах в процедурах банкротства, решением которых займётся созданный на конференции Судебный актив ОКЮР.

Первую сессию о спорах в сфере банкротства, посвященную реформе Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) и предполагаемому влиянию нововведений на судебную практику», открыл Рустем Мифтахутдинов, доцент кафедры административного и финансового права СПбГУ, руководитель магистерской программы СПбГУ «Банкротное право», доцент кафедры коммерческого права и процесса Российской школы частного права им. С.С.Алексеева при Президенте Российской Федерации, к.ю.н.

Рустем назвал давно разрабатываемые и всеми ожидаемые изменения в законодательстве о банкротстве мегапроектом и высказал свое мнение о том, почему именно сейчас принятие этого Законопроекта наиболее вероятно: во-первых, Законопроект внесен в нижнюю палату парламента в рамках поручения Президента России, во-вторых, как и во всем мире, реформа законодательства о банкротстве происходит именно в период финансовых кризисов. Достаточно вспомнить, что глобальный финансовый кризис семидесятых годов стал причиной появления Кодекса о банкротстве США 1978 года. Мировой кризис 2008 года стал причиной концептуальных изменений в российском законодательстве, выразившихся в принятии в 2009 году Федерального закона № 73-ФЗ, благодаря которому была введена субсидиарная ответственность, которая стала одной из тем сегодняшней конференции, кредиторское оспаривание сделок и ряд других концептуальных изменений процедуры банкротства. Чем тяжелее экономическая ситуация, тем кредиторам важней максимально полно удовлетворить свои требования. Сегодняшняя экономическая ситуация, к сожалению, вновь делает актуальными вопросы, для ответа на которые и существует банкротное право: что делать, если контрагент — должник в обязательстве не может исполнить обязательство, как быть в ситуации, когда кредиторы не могут получить своё.

Рустем привел статистику (которая в нынешней России сравнима с Германией образца 1978 года): начиная с 2007 года общая средняя доля погашения требований кредиторов при банкротстве не превышает 6% суммы всех требований кредиторов (включая залоговые требования). Чуть выше процент удовлетворения требований кредиторов к банкам и застройщикам — 20%.

50% дел о банкротстве возбуждаются при полном отсутствии у должника каких-либо активов. При этом, 50% дел арбитражных судах в той или иной мере связаны с делами о банкротстве, то есть судебная система практически наполовину работает на банкротство.

Очевидно, что, если бы речь действительно шла о незначительной доле погашения долгов, в реальности на наблюдалась бы такая ожесточенная борьба за выбор кандидатуры арбитражного управляющего.

Грядущая реформа призвана разрешить существующие проблемы, устранить болевые точки российского банкротного права.

Первая из этих проблем — так называемое контролируемое банкротство. Контроль банкротства возможен двух типов: либо должник пытается контролировать банкротство (чему поставил серьёзный заслон Верховный Суд в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований, контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, от 29.01.2020г.) либо мажоритарный кредитор стремится получить контроль. Российский правопорядок — единственный правопорядок, в котором кредитор на этапе возбуждения дела о банкротстве может влиять на назначение арбитражного управляющего.

Поэтому перовое, что предлагает законопроект, — лишить, в том числе и кредитора, права предлагать кандидатуру управляющего в процедуре банкротств.

Во избежание обвинений в коррупции решено воспринять опыт США, где арбитражный управляющий избирается методом случайной выборки. При этом сам этот механизм отечественный законодатель пытается исправить, поскольку минусом американской модели является риск назначения арбитражным управляющим лица, не обладающего достаточным опытом для управления сложным предприятием (вспомним Enron). Разработчики российского законопроекта предлагают модель, в которой свою роль в выборе арбитражного управляющего играет ещё и его рейтинг: на начальном этапе все управляющие имеют равное количество баллов, а затем их работа может добавить им определенное количество баллов (доля погашенной задолженности, привлечение к субсидиарной ответственности, оспаривание сделок и тому подобное) или снизить рейтинг (взыскание убытков, признание действий управляющего незаконными и другое).

Поскольку пока непонятно, каким образом анализировать статистику, эту модель отнесли к уровню подзаконного акта.

Другое глобальное новшество, которое предлагается в банкротном «мегапроекте» — имплементация давно подготовленного Законопроекта о торгах, поскольку вышеупомянутая неэффективность процедур банкротства (в смысле доли погашенной задолженности) является следствием неэффективности торгов.

В истории с любым активом борьба идёт на самом деле не за долю погашения долгов, а за то, кто приобретет актив, о чем красноречиво свидетельствует статистика: на торгах активы продаются в среднем за 11-12% от уровня оценки, проведенной самим же управляющим. Поэтому в проекте предлагается «голландский» аукцион, который даёт возможность, если есть спрос, расти цене. Если же спроса нет, заявок нет, цена начинает падать. Иначе говоря, именно потенциальный интерес к объекту определяет то, будет цена повышаться или понижаться. Кроме того, планируется параллельно с новой моделью торгов организовать единый маркетплейс, то есть единый портал, посредством которого любому будет легкодоступна информация о любом реализуемом имуществе.

Законопроект меняет и подходы к саморегулируемым организациям арбитражных управляющих, цель которых — повысить ответственность членов саморегулируемых организаций таким образом, чтобы она была не только за счет компенсационных фондов, но и заключалась в возложении на членов СРО солидарной ответственности по убыткам, причиненным действиями их коллег.

Из отрицательных черт Законопроекта Рустем отметил то, что остаётся прокредиторская модель банкротства. Судьба должника по-прежнему пока остаётся в руках кредиторов и это порождает большие сомнения в том, сможет ли в итоге Законопроект (когда он станет законом) достичь своих целей.

Резюмируя разговор о реформе Закона о банкротстве, Рустем выразил мнение, что основная цель Законопроекта — это, по сути, борьба с контролируемым банкротством, повышение эффективности процедур, эффективности торгов, то есть усиление механизмов защиты прав кредиторов.

Олег Пермяков, руководитель направления, Юридическая фирма «Рустам Курмаев и партнёры», посвятил свое выступление контролируемому банкротству, позициям, выработанным судебной практикой, тому, как противодействовать контролируемому банкротству и насколько могут быть эффективны различные тактики.

Цитируя высказывание французского писателя Тристана Бернара «банкротство — это законная процедура, в ходе которой вы перекладываете деньги в брючный карман и отдаете пиджак кредиторам», Олег отметил, что данная мысль как нельзя лучше подходит для характеристики контролируемого банкротства.

Контролируемое банкротство, по мнению спикера, — один из современных вызовов, но это не проблема, потому что бесконтрольное банкротство в принципе невозможно в условиях, когда столько лиц участвуют в процедуре банкротства, — арбитражный управляющий, суд, кредиторы с разными интересами, представители учредителей, и это далеко не полный список тех, кто так или иначе заинтересован в процедуре банкротства и контроль за процедурой неизбежен.

Сам термин «контролируемое банкротство» в отрицательном контексте появился в судебной практике, в том числе, Верховного Суда Российской Федерации, и означает создание ситуации фактического контроля над процедурой банкротства.

В настоящее время существует несколько способов (схем) контролируемого банкротства: банкротный туризм, включение «дружественной» задолженности в реестр, утверждение «дружественного» арбитражного управляющего.

Подвидом включения «дружественной» задолженности является включение обеспеченной задолженности, один из самых опасных вариантов — включение в текущую задолженность, обеспеченную залогом, когда спорные требования имеют своей целью не быть включенными в третью очередь, а поднимаются «выше», в текущие, и появляется возможность преимущественным образом удовлетворить свои требования не участвуя в длительном банкротстве.

Термин «банкротный туризм» появился в банкротстве юридических лиц, но как термин был сформулирован Верховном Судом (в определении от 14.02.2019 по делу № A63-95853/2018).

Верховный Суд Российской Федерации для оценки того, можно или нельзя считать смену места нахождения или регистрации должника банкротным туризмом, предлагает такую категорию как «центр экономических интересов»: у должника имеются преобладающие экономические интересы в одном регионе, но впоследствии перед банкротством немотивированно меняет свое местонахождение в другой регион, что объективно затрудняет реализацию кредитором своих прав, особенно в банкротстве физических лиц. (Наиболее яркая иллюстрация — дело о банкротстве Чака С.М., см. Определение Судебной коллегии по экономические спорам Верховного Суда РФ от 21.03.2019 № 308-ЭС18-25635 по делу № A63-9583/2018).

Деление на внутренний туризм и внешний трудно назвать хорошо разработанным или полностью научным. К внутреннему туризму относится «банкротный туризм» в пределах одной страны, то есть смена места нахождения перед банкротством внутри одной страны. Внешний туризм — это обращение с заявлением о признании должника банкротом по месту его жительства или нахождения вне территории России. Внешний «банкротный туризм» — это влияние иностранного правопорядка на процедуру банкротства в Российской Федерации.

Отдельная тема — так называемый «принудительный туризм», например, ситуация, связанная с вхождением Крыма в состав России, когда возникают требования к должникам, зарегистрированным до 2014 года на территории другого правопорядка, т. е. Украины, но после известных событий 2014 года, фактически оказавшимся в Крыму, на территории другого правопорядка, в другой стране. В этой ситуации должник принимает решение остаться в первоначальном, украинском, правопорядке. Нижестоящие суды в одном из таких споров решили дело в пользу украинского правопорядка — кредитору в РФ при наличии банкротства должника в Украине следует направлять требования туда, по месту рассмотрения дела о банкротстве, несмотря на то, что должник территориально находился в Крыму, там же находится и часть его имущества, на которое может быть обращено взыскание.

В этом смысле пристального внимания заслуживает введенная Верховным Судом Российской Федерации категория так называемого «поддерживающего» банкротства, когда имущество находится на территории России, а сам должник находится в иностранном правопорядке и не изъявляет желание проводить или участвовать в процедуре банкротства в России. Верховный Суд отмечает, что наше законодательство ограничено нашей территорией, и категория преимущественного удовлетворения здесь не будет действовать, то есть не будет излишне или неосновательно обогатившимся, нарушившем правопорядок такой кредитор, который здесь просудится.

Какие критерии используются судами для того, чтобы «привязать» должника (прежде всего — физическое лицо) к определенной территории? Не обязательно быть гражданином РФ, суды полагают, что достаточно определить центр экономических интересов — налоги, предпринимательство, трудовая деятельность, брачные отношения, фактическое проживание и этого будет достаточно, чтобы суд признал должника тесно связанным с определенной территорией внутри РФ.

Второй способ контролируемого банкротства, описанный спикером, утверждение арбитражного управляющего. Правом назначения арбитражного управляющего злоупотребляли с первых дней существования процедур банкротства.

«Дружественный» арбитражный управляющий означает полноценный контроль над процедурой, поскольку арбитражному управляющему предоставлены широкие полномочия, от анализа финансового состояния (в котором могут быть обойдены вопросы преднамеренного банкротства или доведения до банкротства) до инвентаризации и торгов. Это, по существу, осуществление полномочий в интересах «дружественных» кредиторов или должника и/или создание препятствий осуществлению прав иных недружественных кредиторов.

Как можно противодействовать этому на этапе утверждения и после утверждения? Основной объем практики посвящен назначению управляющего уже после назначения и его соответственно отстранения. Это Информационное письмо ВАС № 150 и огромное количество практики, когда кредиторы, уже включившись, выяснили заинтересованность управляющего или аффилированность по отношению к должнику либо аффилированным кредиторам.

Противодействие на этапе утверждения арбитражного управляющего встречается в практике реже. В качестве модельного дела можно указать дело «ООО «Техинсервис» (дело о банкротстве № A32-387/2018), в котором суд, выслушав не включившегося кредитора, самостоятельно изучив поведение управляющего, сам отстранил арбитражного управляющего.

Одним из способов, который используется недобросовестными лицами для ускорения назначения «дружественного» управляющего — избежать возможности смены управляющего при переходе из процедуры наблюдения в конкурс или внешнее управление. Злоупотребление заключается в том, что формально объявляется ликвидация (даже в некоторых случаях не публикуется уведомление в «Вестнике государственной регистрации»), потом, уже к судебному заседанию, в материалах дела появляется уведомление должника либо кредитора о том, что должник находится в стадии ликвидации, что означает, что суду необходимо рассматривать дело по упрощённой процедуре. Судебная практика в настоящее время «развернулась». Например, дело о банкротстве ООО «Регион-бетон» (№ А65-93/2019) — один из ярких примеров: суд установил, что должник, приняв решение о ликвидации, не совершил при этом других обязательных относительно формальных действий, даже не уведомил о ликвидации своих кредиторов, апелляционный суд выслушал одного из несогласившихся с введением упрощенной процедуры кредиторов, отменил решение о признания банкротом и вынес определение о введении наблюдения, то есть, по сути, суд дал возможность кредиторам поучаствовать в наблюдении, выяснить причины банкротства, в том числе, поучаствовать в собрании кредиторов при переходе в следующую процедуру и назначении управляющего в другой конкурентной процедуре.

Третий способ «контролируемого» банкротства — включение в реестр кредиторов дружественной к должнику задолженности.

Подконтрольная или дружественная задолженность делится на два вида: фиктивная (несуществующая) задолженность и задолженность, которая стала «дружественной» (её купили, уступили), в том числе, одно из наиболее опасных — исполненное по поручительству или переуступленное требование по поручительству либо требование независимого кредитора было обеспечено залогом и было получено аффилированным по отношению к должнику лицом в результате уступки.

Способы борьбы: субординация требований кредиторов, экстраординарное обжалование ошибочного взыскания. Этот термин был озвучен в соответствующем Пленуме Верховного Суда Российской Федерации, он означает, что необходимо оспаривать решения судов, лежащие внутри требований кредиторов, то есть экстраординарное обжалование ошибочного взыскания.

Другой способ — оспаривание сделок, которые содержатся внутри процедуры, когда по специальным основаниям оспариваются требования, лежащие в основе требований кредиторов.

Максим Степанчук, партнёр Коллегии адвокатов «Делькредере», рассказал, как «старшие» становятся «младшими» — о практических аспектах ведения споров, связанных с субординацией требований в банкротстве.

Максим положительно оценил Обзор Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2020 года. Однако отметил, что не может не вызывать неприятия двойственность ситуации, когда Верховный Суд, не признавая судебное правотворчество, фактически излагает в Обзоре положения, которые отсутствуют в законе.

Какой была субординация до обзора? Кто как хотел, так и делал: кто-то понижал, кто-то отказывал во включении в реестр (что является более правильным вариантом с точки зрения закона).

Когда мы говорим о субординации, речь идет о двух возможных действиях по отношению к фиктивной задолженности. Первое — отказ во включении (и об этом тоже есть в Обзоре).

По мнению спикера, понижение в этом случае не соответствует закону. Правильным является отказ. Другое дело, когда это настоящие требования, которые мы не готовы пускать реестр в целях борьбы с контролируемым банкротством.

Практика по этому вопросу была разная, но после Обзора она пошла по такому пути: если необходимо субординировать требования, они понижаются в очередности.

По мнению эксперта, мы находимся в первой фазе применения банкротных изменений: в свое время «маятник» субсидиарной ответственности (которая появилась на несколько лет раньше вопросов субординации) шёл в сторону, когда всех привлекали к субсидиарной ответственности, но сейчас его движение замедлилось, и практика привлечения к субсидиарной ответственности стала более «разборчивой». Субординация, как новое правило, также подчиняется этому правилу «маятника».

Суды, по крайней мере, на уровне апелляции и кассации, внимательно и оперативно восприняли то, что сказал Верховный Суд в Обзоре.

Главное основание для субординации — компенсационное финансирование должника в период имущественного кризиса. Самое важное — не просто долги и не обычные хозяйственные операции, а то, что эти операции направлены на компенсационное финансирование должника, и уже есть период имущественного кризиса должника.

Кого можно субординировать? Контроль иметь не обязательно, достаточно обладать аффилированностью. Это сделано из-за трудности доказывания контроля.

Максим обратил внимание на позицию Верховного Суда: не обязателен признак аффилированности, сам факт странного поведения кредитора по отношению к должнику уже является сигналом фактической аффилированности.

Также партнер Delcredere рассказал, как возражать против субординации. По его мнению, не является контролирующим лицом, если сделки имели разумные экономические мотивы и действия лиц не были скоординированы с другими аффилированными лицами. Таким образом, существует два способа заниматься компенсационным финансированием: иметь дело с компаниями, никак не связанными с группой, и иметь подтверждение разумных экономических мотивов при совершении своих действий. Нелишним было бы и получить заключение о финансовом состоянии должника, которому вы даёте деньги, о его благоприятном финансовом положении, чтобы затем в суде можно было доказать, что вы не могли заниматься компенсационным финансированием должника в период имущественного кризиса, поскольку у вас есть заключение, что у него этого имущественного кризиса не было.

При субординации на самом деле смешаны объективные и субъективные критерии, поэтому возникает вопрос, как быть в ситуации, когда имущественный кризис был, но вы об этом не знали и не могли знать. Для этого и необходимо иметь документы, с помощью которых можно доказать, что вы не знали и не могли знать эти обстоятельства.

Свое основное выступление Вера Рихтерман, партнер судебно-арбитражной практики АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», посвятила вопросу субсидиарной ответственности, сделав фокус не только на практических рекомендациях о том, как получить удовлетворение требований к должнику за счет бенефициаров и менеджмента банкрота, но и на том, как правильно выстроить организацию управления группой компании, минимизировав риски в случае несостоятельности одной из них. «Субсидиарная ответственность сегодня — это практически единственный эффективный механизм получения удовлетворения требований к должнику-банкроту, поскольку к ответственности может быть привлечено фактически любое лицо, так или иначе связанное с должником», — отметила она.

Вера также подчеркнула, что под прицелом субсидиарной ответственности могут быть и контрагенты должника, включая внешних привлеченных консультантов, а сама подача заявления о привлечении к ответственности может обернуться принятием обеспечительных мер, которые затруднят работу компании.

«Крайне важно уделять внимание процессу разработки универсальных подходов в договорах с контрагентами, защищающих от рисков привлечения к субсидиарной ответственности, и условиям выбора контрагентов, поскольку последствием их банкротства может стать не только потеря выгодного договора, но и необходимость расплачиваться по чужим многомиллионным долгам», — подытожила спикер.

Кроме того, Вера Рихтерман представила вниманию аудитории подборку главных проблем, с которыми в настоящий момент сталкивается бизнес в процедурах банкротства, проанализировав в режиме реального времени результаты опроса, проведенного с участием гостей мероприятия — корпоративных юристов и консультантов.

По инициативе В.Рихтерман среди участников конференции было проведено голосование. В ходе голосования были выделены ключевые проблемы, с которыми сегодня сталкивается бизнес в процедурах банкротства: участники отметили контролируемые банкротства и сокрытие активов должников их бенефициарами (30%), использование субсидиарной ответственности (17%), а также неоднозначность предлагаемых изменений в законодательство о банкротстве и отсутствие стабильности в применимых подходах (17%).

Каждый спикер сессии открывал новые горизонты, и вместе получилась превосходная картина, которая задала тон всему собранию.

Вторая часть конференции, посвященная спорам с недвижимостью, прошла в формате дебатов между двумя командами членов ОКЮР. Множество весомых аргументов, яркая, эмоциональная подача сопровождали дискуссию.

Команда под руководством Юлии Карповой, партнёра юридической фирмы «ИНФРАЛЕКС», в которую вошли Людмила Кравцова, руководитель по договорной и судебной работе, Ашан, Марина Листова, руководитель проектов Департамента судебной и административной практики МТС, Иван Юдин, юрист СИБУР, открыла дебаты спорными вопросами единства судьбы здания и обслуживающих его инженерных коммуникаций, оборудования.

Отталкиваясь от примера реального судебного кейса, команда Юлии Карповой отстаивала тезис о невозможности нахождения здания и оборудования (коммуникаций) в собственности разных лиц. Ю.Карпова, Л.Кравцова, М.Листова, И.Юдин опирались на положения статей 10, 133, 209, 235 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые, по их мнению, прямо указывают на то, что здание и оборудование — неделимая вещь, которые не могут находиться в гражданском обороте отдельно друг от друга; по сути, с момента ввода здания в эксплуатацию оборудование, единственное назначение которого состоит в обеспечении жизнедеятельности здания, «гибнет» как самостоятельный объект гражданских прав и становится неотъемлемой частью здания, может использоваться только в целях обслуживания и жизнеобеспечения здания, его невозможно отделить без физического уничтожения или ущерба для здания. Обратное поведение (отчуждение собственником здания и оборудования разным лицам) противоречило бы общем запрету злоупотребления правом и запрету для собственника совершать в отношении принадлежащего на праве собственности имущества любые действия, не противоречащие закону.

Оппонируя коллегам, команда Василия Малинина, руководителя направления Юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнёры», с участием Александра Евсеева, руководителя судебно-договорного департамента ГАЛС, Марии Лобановой, руководителя направления по нормотворчеству ГК ПИК, и Татьяны Кокоулиной, юриста СИБУР, обратила внимание на то, что статья 134 Гражданского кодекса Российской Федерации позволяет собственнику имущественного комплекса (сложной вещи) произвести отчуждение здания одному лицу, а оборудование — иному лицу. При этом, тезис о «гибели» оборудования как самостоятельной вещи с момента ввода здания в эксплуатацию вызывает сомнения, поскольку Гражданский кодекс не предусматривает такой способ прекращения права собственности, как ввод здания в эксплуатацию; в этом случае нет физической утраты оборудования (оборудование может быть отделено от конкретного здания, отчуждено другому лицу и «вмонтировано» в другое здание, а собственник здания вправе установить свое оборудование (коммуникации) в целях недопущения прекращения функционирования здания). Оспорила команда Василия Малинина и апелляцию команды Юлии Карповой к статье 10 Гражданского кодекса: изъятие собственником оборудования не обязательно имеет своей единственной целью причинение вреда собственнику здания.

Юлия Карпова предложила для обсуждения также вопрос о допустимости возврата собственником (бывшим собственником) оборудования арендных платежей, уплаченных ему собственником здания. Команда Юлии отстаивала позицию о наличии такой возможности и в подтверждение своего довода указала на то, что сделка, направленная на сдачу оборудования в аренду собственнику здания (который в силу неделимости здания и оборудования является собственником оборудования), ничтожна, а денежные средства, уплаченные по данной ничтожной сделке, подлежат возврату; оборудование (коммуникации) после установки в здании становятся частью этого здания, то есть утрачивают статус непотребляемой вещи, и, следовательно, не могут передаваться в аренду.

Команда Василия Малинина в качестве контраргументов привела такие доводы: заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки; при этом договор аренды оборудования (коммуникаций), «вмонтированных» в здание, не нарушает законодательных запретов, поэтому нет оснований для признания его недействительным и для возврата платежей, произведенных по такому договору.

После темы «единства судьбы здания и коммуникаций» участники обеих команд перешли к дискуссии по острым и интереснейшим вопросам сноса самовольных построек. При это был изменен формат обсуждения, где по каждому отдельному тезису в спор вступали только по одному участнику из противоположных команд.

Александр Евсеев (Галс) и Людмила Кравцова (Ашан) спорили относительно возможности признания права собственности на самовольную постройку в суде, если застройщик своевременно не обращался за получением разрешения на строительство (реконструкцию), а впервые это сделал лишь после завершения строительства.

Василий Малинин (Рустам Курмаев и Партнеры) и Марина Листова (МТС) развернули дискуссию относительно возможности сохранения самовольной постройки, расположенной в охранной зоне газопровода, либо иной охранной зоны, когда застройщик не знал и не должен был знать о наличии охранной зоны и установленных ей ограничениях на строительство.

Мария Лобанова (ПИК) и Юлия Карпова (Инфралекс) сошлись в схватке по вопросу о допустимости приведения самовольной постройки в соответствие с обязательными требованиями. Участники поспорили о том, что суд вместо сноса постройки должен в первую очередь ориентироваться на реконструкцию и только при отсутствии возможности таковой принимать решение о сносе.

Иван Юдин (Сибур) и Татьяна Кокоулина (Сибур) попытались установить истину в вопросе о том, может ли суд отказать в иске о сносе самовольной постройки и сохранить такую постройку, если истец очевидным образом злоупотребляет правом на иск.

Обсуждая тему споров, возникающих в ходе строительства новых объектов и сноса самовольных построек, команды в результате жаркой дискуссии пришли к консенсусу, что законодатель не стоит на месте, совершенствует институт самовольной постройки. При этом они отметили позитивные тенденции в развитии законодательства и судебной практики: (1) все более широкое применение на практике получают защита добросовестного застройщика от негативных последствий охранных зон, (2) предусмотрено сохранение построек, возведенных без разрешения на строительство, в целях обеспечения стабильности гражданского оборота, (3) развиваются опции, альтернативные сносу, а именно допускающие реконструкцию постройки вместо ее сноса.

Высочайший уровень подготовки, слаженность и актёрское мастерство обеих команд никого не оставили равнодушным! Участники насладились глубокими и полными юмора выступлениями.

Юлия Карпова считает, что: «Выбранный нами формат дебатов позволил в ходе живой дискуссии обсудить с коллегами актуальные вопросы защиты прав собственников крупных имущественных комплексов, поднять проблемные вопросы и поделиться своими практическими кейсами по ним. В очередной раз убедились, что при наличии профессионализма практически нет неразрешимых проблем!».

А вот мнение В.Малинина о действе: «Яркое, совсем нетривиальное событие ОКЮР лично меня не оставило равнодушным. Признателен организаторам, что доверили реализацию нашей смелой идеи. Дебаты — новая форма подачи полезной информации. Мы смогли собрать блестящую команду из корпоративных юристов и консультантов, подискутировать на глазах у публики на актуальные правовые темы. Итог — каждый зритель не только получил порцию полезной информации, но также был увлечен духом дискуссии, которая разворачивалась на глазах».

Традиционно высокий интерес у членов ОКЮР вызвала третья часть конференции, посвященная борьбе «Давида и Голиафа» нашего времени: спорам бизнеса с государственными органами. Можно ли использовать этот библейский сюжет в данном контексте? Какая из сторон является всемогущим и страшным Голиафом, а какая — маленьким, но ловким Давидом? Сохраняется ли это противостояние, или мы можем надеяться на поворот в сторону равноправного сотрудничества государства и предпринимателей?

Открыл обсуждение темы споров бизнеса с государством творческий дуэт Анжелики Догузовой и Сергея Блинова, юристов практики по разрешению споров Юридической фирмы «Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP», который дал общую характеристику судебных споров с государством, осветил их особенности и затронул универсальные практические рекомендации.

Интересной оказалась приведенная Анжеликой и Сергеем статистика: при оспаривании ненормативных актов органов государственной власти судами удовлетворяются лишь 37,5% заявлений (в том числе, в отношении актов ФАС России — 26% заявлений), а иски о взыскании убытков с федеральных органов государственной власти удовлетворяются только в 35,3% случаев.

Предъявление исков о взыскании вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов осложняется, во многих случаях, неочевидностью надлежащего ответчика по делу в силу сложной и многоуровневой структуры органов государственной власти.

Следует обратить внимание на складывающуюся судебную практику, в частности, в вопросе о преюдициальном значении судебных актов для всей «вертикальной» структуры органа власти. Положительную роль в правоприменении по этому вопросу играет Постановление Президиума ВАС РФ от 12.05.2009 № 17440/08 по делу № А40-3479/08-7927, согласно которому для территориальных органов одной структуры решения, рассмотренные с участием одного из таких органов, являются преюдициальными.

По вопросу о том, препятствует ли оспариванию акта органа власти факт его исполнения существует довольно обширная судебная практика, согласно которой исполнение предписания препятствует его оспариванию. Таким образом, принципиально важно не исполнять незаконное предписание органа власти при наличии намерения его оспорить.

Коллеги из «Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP» напомнили участникам конференции о том, что с 01.01.2023 года начнет действовать правило обязательного досудебного обжалования решений контрольного (надзорного) органа, действий (бездействия) его должностных лиц (ч. 2 ст. 39 Федерального закона от 31.07.2020 № 248-ФЗ «О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации»). По некоторым видам контроля досудебный порядок обжалования введен постановлением Правительства Российской Федерации от 28.04.2021 № 663 уже с 1 июля 2021 года (отдельные виды контроля, осуществляемого МЧС, ФНС, Роскомнадзором, Ростуризмом, Рострудом, Роспотребнадзором, Росздравнадзором, Ространснадзором, ФССП и Минпромторгом).

Степан Гузей, партнёр Юридической фирмы Lidings, осветил способы выявления и хеджирования уголовно-правовых рисков компании, менеджмента и собственников бизнеса.

По мнению Степана, тема эта волнует, в первую очередь, инхаус-юристов, исходя из данных опросов, исследований, которые были проведены в пандемийный и послепандемийный период, а также руководителей и главных бухгалтеров компаний, собственников бизнеса, поскольку в постпандемийный период мы сталкиваемся со своеобразным «отложенным спросом» со стороны правоохранительных органов с точек зрения проверок бизнеса, привлечения к ответственности, получения сотрудниками правоохранительных органов стимулов к расследованию, по их мнению, совершенных преступлений. Тревожат и публичные заявления со стороны Следственного комитета, Министерства внутренних дел о недостаточности работы следователей по выявлению преступлений, о ненадлежащем качестве расследования преступлений.

Тем не менее, уголовно-правовые риски всё-таки можно выявить и минимизировать.

Успешность реализации стратегии и тактики защиты ложится, как минимум, в половине случаев на руководителей юридических департаментов потому, что функция превентивной защиты от уголовного преследования компании или собственника бизнеса лежит на плечах, в первую очередь, корпоративного юриста, который работает на собственника бизнеса.

Составы уголовных преступлений условно можно разделить на два вида: те, где участвуют исключительно бизнес и органы следствия, и те, где участвуют бизнес, органы следствия и другие государственные органы, которые зачастую выступают инициаторами возбуждения уголовного дела.

При этом, если мы говорим о трёх «банкротных» статьях Уголовного кодекса (статьи 159, 160 и 201 УК РФ), сравнивая практику их применения на протяжении последних пяти лет, возбуждение уголовных дел и доследственные проверки по ним активизировались, но эти статьи зачастую используются в качестве средства разрешения корпоративных конфликтов. Однако необходимо помнить, что процентов на 80-90 машина уголовного преследования не контролируется ни одной стороной, ни другой, и эта государственная машина может проехать по любому участнику как каток.

Степан назвал «новыми титанами» статью 174 Уголовного кодекса Российской Федерации (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем), коммерческий подкуп, дача взятки, посредничество во взяточничестве. Эти составы преступлений, к сожалению, специфичны для нашего бизнеса. Причём за дачу взятки осуждается бизнесменов и участников коммерческого оборота намного больше (в среднем не менее, чем в два раза) чем фигурантов статьи 290 (получение взятки), что не может не вызывать удивление: почему количество государственных служащих, получивших взятку, кардинально отличается от количества задействованных лиц на другой стороне.

Особняком стоят несколько статей Уголовного кодекса Российской Федерации, прежде всего — статья 210 (организация преступного сообщества), которая, по мнению спикера, вообще не должна применяться к так называемым коммерческим уголовно-правовым составам.

Резюмируя свое выступление, Степан высказал мнение, что Полное исключение рисков уголовного преследования для бизнеса на текущем историческом этапе представляется утопическим, однако, слаженная работа представителей компаний, консультантов, надзорных органов и судов безусловно даёт если не гарантии, то значительно снижает возможности возникновения таких рисков.

Михаил Денисаев, начальник отдела рассмотрения судебных споров в Конституционном Суде Российской Федерации и Верховном Суде Российской Федерации Правового управления Федеральной налоговой службы, изложил подходы к рассмотрению налоговых споров по практике высших судов.

Михаил отметил актуальность проблемы налоговых оговорок в договорах и обратил внимание на недавнее определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 09.09.2021 № 302-ЭС21-5294 по делу АО «Таймырская топливная компания». В данном деле был рассмотрен вопрос, может ли покупатель взыскать убытки со своего контрагента в размере НДС (в вычете которого было отказано по причине непроявленной должной осмотрительности при выборе поставщика) без такой составляющей, как включённая в контракт налоговая оговорка. Верховный Суд РФ подтвердил такое право, но сформулировал там и принцип: ответственность истец тоже несёт, имея в виду должную осмотрительность.

Давая характеристику налоговым спорам, спикер в общих чертах остановился на их видах:

• необоснованная налоговая экономия (обвинение компании в том, что она занижает выручку или завышает расходы, необоснованно принимает вычет по налогу на добавленную стоимость),
• споры, связанные с применением антиуклонительных норм (специальные статьи, которые касаются, например, запрета на безналоговый вывод средств без обложения в Российской Федерации),
• методологические споры (различные споры, в которых рассматривается возможность учёта понесённых плательщиком расходов, соблюдение условий для применения налоговых льгот и преференций).

Михаил остановился на специфике доказывания по таким видам споров: обязанность доказывать злоупотребление возлагается на налоговые органы, а право на применение льгот и преференций доказывают налогоплательщики. При этом сохраняется активная роль суда, который должен учитывать все обстоятельства спора и экономический смысл норм и правил, разумные ожидания налогоплательщика, то есть, рассматривая налоговый спор, суд должен анализировать и разъяснения, которые давались налоговым органом налогоплательщику, исследовать, мог ли он разумно предполагать, что действует правильно, соблюдая нормы налогового законодательства.

В части споров о необоснованной налоговой экономии необходимо обратить внимание на то, что это, в основном, споры по статье 54.1 Налогового кодекса Российской Федерации, которая действует с 2017 года. В качестве примера подходов к рассмотрению судами таких дел спикером обращено внимание на три определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ: от 25.01.2021 № 309 ЭС20-17277 (дело ЗАО «Уралбройлер»), от 19.05.2021 № 309-ЭС20-23981 (дело ООО «Фирма «Мэри») и от 14.05.2020 № 307-ЭС19-27597 (дело АО «СПТБ «Звездочка»). Все эти дела объединяет реальность совершённых хозяйственных операций. Верховный Суд Российской Федерации обратил внимание на то, что доказывается не только реальность экономической деятельности, но и причастность налогоплательщика к уклонению от налогообложения во взаимодействии с контрагентами — «техническими компаниями», и если факт участия в уклонении доказан, соответственно, налогоплательщик лишается права учитывать налоговые вычеты по НДС в той части, в которой источник возмещения налога в бюджете не создан.

Цель противодействия налоговым злоупотреблениям при применении нормы 54.1 Налогового кодекса РФ реализуется за счёт исключения возможности извлечения налоговой выгоды плательщиками, которые используют формальный документооборот, и умышленно взаимодействуют с поставщиками, не ведущими реальной хозяйственной деятельности, поэтому возможность принятия расходов по налогу на прибыль должна определяться с учётом роли налогоплательщиков в причинении потерь казне. Если цель уменьшения налоговой обязанности преследовалась непосредственно налогоплательщиком или, по крайней мере, при известности налогоплательщику об обстоятельствах, характеризующих его контрагента как «техническую» компанию, то «налоговая реконструкция» предполагает учет только тех сделок, которые не связаны с налоговой экономией и налогоплательщик об этом налоговому органу заявил, содействуя тем самым выведению фактически совершенных хозяйственных операции из «теневого» (не облагаемого налогами) оборота.

Возможность применения расчётного способа определения налоговой обязанности при признании документов недостоверными касается налогоплательщиков, не проявивших должную осмотрительность и отражена в пункте 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 57, в котором говорится о том, что при признании документов, подтверждающих расходы недостоверными, налоговые органы вправе определять суммы налогов, подлежащие уплате налогоплательщиками, расчетным путем в случае признания документов, подтверждающих расходы, ненадлежащими.

Артём Молчанов, начальник Правового управления ФАС России, внес праздничную ноту в деловую атмосферу конференции: от имени руководителя Федеральной антимонопольной службы Максима Шаскольского он вручил Александре Нестеренко, президенту ОКЮР, Почетную грамотой ФАС России за значительный вклад в совершенствование антимонопольного законодательства и развитие конкурентной политики. Артём отметил высокий уровень сотрудничества Федеральной антимонопольной службы и Объединения Корпоративных Юристов, которое всегда приносит результат; в каждый момент времени практически всегда имеется актуальная повестка совместной работы, например, в настоящее время таким важным вопросом является разработка такой глобальной темы, как концепция ценообразования.

Свое выступления Артём Молчанов посвятил монопольно высоким ценам и картелям. Он отметил, что в настоящее время происходят изменения в сторону снижения количества антимонопольных нарушений, количество антимонопольных дел переходит в качество. Дела, которые сегодня рассматриваются Федеральной антимонопольной службой, — это, как правило, крупные дела, крупные споры, которые возникают вокруг конкуренции, касаются неопределённого количества потребителей.

На первом месте среди этих споров всегда были и остаются вопросы, связанные с монопольными ценами, и вопросы, связанные с картелем, и не случайно, поскольку это — самое опасное монопольное нарушение, за которое следует самая серьезная ответственность и, соответственно, самый опасный риск деятельности для всех компаний, которые работают на рынке.

Спикер отметил высокую значимость принятого в этом году Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 04.03.2021 № 2 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением судами антимонопольного законодательства», в рабочей группе по подготовке проекта которого принимали непосредственное участие члены ОКЮР.

Значительная часть Постановления посвящена вопросам антиконкурентных соглашений, монопольно высокой цены, злоупотребления доминирующим положением, правилам доказывания, оценке доказательств. Принципиально важен посыл о том, что есть вопрос, который должен оценивать суд и антимонопольный орган, — вопрос экономической оправданности, учитывающий интересы хозяйствующего субъекта, то, что есть рыночная конъюнктура, что есть удовлетворение производственных потребностей хозяйствующего субъекта, тем самым дающие ответ на вопрос, что такое монопольное высокая цена — цена, превышающая необходимые затраты и необходимую прибыль. Но как же понять, что такое необходимые затраты и необходимая прибыль? Пленум даёт нам ориентиры на то, что точно не может быть экономически оправданным — это те затраты, расходы, которые включены в общие расходы, общие затраты для цели, например, налогообложения. Для целей производства конкретного товара они не будут признаваться экономически обоснованными потому, что они не имеют отношения к производству, реализации конкретного товара на конкретном товарном рынке в том понимании товарного рынка, которое даёт антимонопольный закон.

Спикер подчеркнул, что мы живём в мире инноваций, всё, что происходит вокруг нас, является результатом интеллектуальной деятельности и в какой-то степени является результатом инновационности. К сожалению, в Постановлении Пленума вопрос «инновационного иммунитета» не нашел отражение. Вопросы внедрения инноваций, благоприятных последствий для экономики для потребителей в целом, для технологического прогресса, по мнению Артёма Молчанова, сейчас будут часто возникать в антимонопольных спорах.

Остановился спикер и на вопросе недопустимости чрезмерной уголовной ответственности предпринимателей. По его мнению, необходимо соблюдение баланса, и проект тех поправок, который Правительство России будет в ближайшее время рассматривать на эти вопросы отвечает: нет никакой «демонизации» картелей, но в то же время мы понимаем, что картельное соглашение — это уголовное наказуемое деяние, опасное для экономики.

Заключительная часть конференции была посвящена той самой теме инновационного развития экономики, которую затронул в предыдущем вступлении Артём Молчанов.

Елена Трусова, партнёр Юридической фирмы Bryan Cave Leighton Paisner Russia (ранее в России Goltsblat BLP), рассказывая, как защитить интеллектуальные права в мире, где технологии развиваются быстрее права, жонглировала сложнейшими кейсами, легко переходила с темы на тему, поражая слушателей своей эрудицией и погружением в тему.

По мнению Елены, интеллектуальная собственность сейчас — такая область, в которой споры часто возникают просто из правовой неопределенности, потому что цифровая реальность и технологии обгоняют то, что написано в тексте закона, и раз за разом юристы вынуждены вступать в судебные споры, чтобы на практике получить ответы на вопросы, на которые закон, в его традиционном понимании, с его устоявшимися многолетними формулировками, ответов не даёт.

Одной из самых спорных проблем является принадлежность больших данных, данных, которые каждый из нас составляет в виде цифрового следа в Интернете, когда мы что-то покупаем, сохраняем музыку в социальных сетях, регистрируемся. В связи с этим в судебной практике возникает вопрос: является ли нарушением смежных прав на базы данных рутинные технические процессы, свойственные поисковым системам (индексирование) или браузерам (кэширование), если они ежеминутно происходят в сети? И можно ли требовать запрета работы программного обеспечения, осуществляющего такие операции, ссылаясь на нарушение смежных прав, как это сделала социальная сеть ВКонтакте, подав иск к ООО «Дабл» в связи с работой их специализированной поисковой системы.

Если руководствоваться узким толкованием легального определения «извлечение данных» можно прийти к парадоксальному выводу, что любое перемещение данных с носителя на носитель, например, перемещение данных с сервера на устройство пользователя (телефон, ноутбук и т.п.) при просмотре сайта в сети — это извлечение данных и нарушение смежных прав владельца сайта. Получается, что для того, чтобы соблюдать закон, надо просто отключить Интернет.

Сейчас происходит борьба за огромный ресурс — за большие данные в социальных сетях. Владельцы социальных сетей со ссылкой на смежные права по сути пытаются закрепить за собой монополию на обработку и программный анализ таких данных. Дело Дабл впервые в России ставит вопрос о принадлежности больших данных в социальных сетях со всей остротой.

По мнению спикера, с позиции свободного доступа к общедоступной информации и стоящей перед Россией задачей по развитию цифровой экономики и превращению в равноправного участника глобального цифрового обмена, необходимо найти баланс между смежными правами и границами их охраны, и возможностью развития цифровой экономики, которая не может развиваться, если законами ограничены рутинные технические операции, без которых невозможна работа Интернета в принципе.

Другая интересная правовая проблема, на которую указала Елена Трусова, — споры, связанные с переработкой программного обеспечения: стандартная ситуация, когда, например, команда разработчиков составляла программные продукты для компании, потом, покинув эту компанию, выходит на рынок с собственным продуктом, который становится крайне успешным и приносит прибыль, но сама эта команда получает обвинение от прежнего работодателя в краже программы, которая, якобы, была написана в свое время для него. Согласно статье 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации переработка программного обеспечения — любые изменения, в том числе, перевод такого ПО или такой базы данных с одного языка на другой за исключением адаптации. При таком широком определении переработки экспертный анализ сравниваемых программ является сложной задачей. Ни сходство кода, ни его различие, ни сходство интерфейсов и функционала само по себе еще не означает, что одна программа была создана с использованием другой. Необходим комплексный критерий анализа охраняемого ядра программы по определенному алгоритму (выделение творческих элементов; отделение неохраняемых элементов; сравнение выделенных охраняемых элементов, подобно AFS тесту, выработанному правоприменительной практикой в США).

Важными являются вопросы, связанные с искусственным интеллектом, который, судя по определению в законе, является комплексом технологических решений, позволяющих имитировать когнитивные функции человека. На взгляд спикера, пока речь идёт об обычных объектах охраны: программном обеспечении, полезных моделях, промышленных образцах, относящихся к внешнему виду роботов. Однако даже на этом этапе развития искусственного интеллекта возникают новые правовые вопросы: что делать с правами на произведения, которые создаются искусственным интеллектом. Постановление Пленума Верховного Суда от 23 апреля 2019 года говорит нам о том, что результаты, созданные с помощью технических средств в отсутствие творческого характера деятельности человека, объектами авторского права не являются. Возникает вопрос: если какая-то компания разработает искусственный интеллект, и это программное обеспечение начнёт создавать что-то ценное, какие-то активы, получается, что эти активы может использовать кто угодно потому, что они не являются объектами авторского права? Или всё-таки они принадлежат компании, которой принадлежит это ПО?

Елена также осветила вопросы, связанные со спорами, возникающими в связи с массовым увлечением компьютерными играми. Споры об игровом имуществе, о блокировке аккаунта, о краже игровых предметов и аккаунтов уже сейчас рассматриваются судами с различным результатом. В ряде случаев суды отказывают в предоставлении судебной защиты игровым активам, однако, в других случаях дело доходит даже до уголовной ответственности за кражу и обналичивание виртуальных денег.

Завершила свое выступление Елена Трусова тезисом о том, что всё, что мы делаем в Интернете, не остаётся в Интернете, а влечёт последствия для реального мира, в том числе для права.

«Вишенкой на торте» стала сессия о самых спорных вопросах правоприменения новых положений в сфере дистанционной работы.

В дискуссии принимали участие команда Трудового актива ОКЮР — Александр Ксенофонтов, руководитель направления, правовой департамент, Сбербанк, Алексей Перевозчиков, руководитель направления АИМ Холдинг, Галина Петина, старший юрист, СИБУР, Андрей Петров, директор по управлению трудовой, уголовной, административной практиками и сопровождению исполнительного производства, ВымпелКом, Влад Симоненко, главный юрисконсульт, Сбербанк, и Дмитрий Тураев, руководитель по правовому сопровождению трудовых вопросов, Газпром Нефть, под руководством модераторов сессии — Елены Тютьковой, ведущего юрисконсульта команды правовой поддержки в области трудового права юридического департамента, «Яндекс», лидера Актива, и Олеси Кузиной, руководителя направления функциональной группы правового сопровождения трудовых отношений и диджитализации внутренних процессов юридического департамента МТС, её заместителя.

Новые нормы Трудового кодекса РФ запретили работодателям вносить договорное основание увольнения в дистанционный трудовой договор, но при этом ввели два новых специальных основания, которые требуют особого обсуждения.

Команда Трудового актива отметила, что по-прежнему обсуждаемым остается вопрос о компенсации расходов работника, обратила внимание, что новым законом расставлены точки на i в вопросе охраны труда.

Члены Актива обсудили как на практике они будут контролировать дистанционных работников, а также какой подход выработали для применения новых оснований увольнения, затронули вопросы места и местности выполнения дистанционной работы, возможности выполнения дистанционной работы за рубежом, в том числе, для руководителя организации, контроля работодателем переезда дистанционного работника и необходимости оплаты северных надбавок, поделились правоприменительной практикой.

Завершили сессию вручением Олесе Кузиной благодарности Российского Союза промышленников и предпринимателей за активное участие в работе Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений. Поздравляем Олесю от имени всех членов ОКЮР!

Видеоматериалы

• Артем Молчанов, начальник Правового управления, ФАС России
• Михаил Денисаев, начальник отдела рассмотрения споров в Конституционном Суде Российской Федерации и Верховном Суде Российской Федерации, Правовое управление, Федеральная налоговая служба

Информационные партнёры

О партнерах

	Адвокатское бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» крупнейшая юридическая фирма в СНГ с офисами в России, Украине, Беларуси и ассоциированными офисами в Великобритании, США и на Кипре. Основанное в 1993 году Бюро насчитывает более 500 профессионалов и оказывает юридическую поддержку национальному и иностранному бизнесу, органам государственной власти, международным организациям и финансовым институтам на всей территории СНГ. Специалисты Бюро предоставляют консультации по широкому спектру правовых вопросов, включая разрешение споров в России и за рубежом, корпоративное право, слияния и поглощения, проектное финансирование и ГЧП, антимонопольную практику, сопровождение реструктуризации и банкротства. А также предлагает клиентам юридические консультации в области энергетики и природных ресурсов, управления государственным имуществом и приватизации, экологии, технического регулирования и промышленной безопасности, банковского права и корпоративных финансов, интеллектуальной собственности, спортивного права, уголовного права, недвижимости и строительства, налогообложения, семейного, трудового, морского и транспортного права, международной торговли и таможни.
	Коллегия адвокатов «Delcredere» - одна из самых известных и востребованных юридических компаний России в сфере разрешения сложных коммерческих споров в интересах крупного и среднего бизнеса. Коллегия 19 лет защищает интересы клиентов в арбитражных судах и ведет сложные юридические проекты. Среди наших клиентов – государственные корпорации, компании нефтегазового сектора, промышленные предприятия, банки, авиаперевозчики, крупнейшие девелоперы и строительные компании, ведущие провайдеры цифровых услуг, мировые операторы розничных сетей.
	Команда юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» работает на российском рынке более 20 лет. Компания специализируется на разрешении комплексных коммерческих споров, уголовно-правовой защите бизнеса, корпоративных конфликтах, процедурах банкротства и взаимодействии с государственными органами. Креативный подход к решению задач, ориентированность на достижение результата, готовность твердо отстаивать интересы клиентов лежат в основе репутации юридической фирмы и высоких стандартов качества оказания юридических услуг.
	Bryan Cave Leighton Paisner Russia (ранее в России – Goltsblat BLP). На глобальном уровне юридическая фирма Bryan Cave Leighton Paisner LLP была образована в 2018 году в результате одного из крупнейших трансатлантических слияний на мировом юридическом рынке – объединения ведущих международных юридических фирм – Bryan Cave LLP (США) и Berwin Leighton Paisner LLP (Великобритания), включая ее российскую практику Goltsblat BLP. Сегодня Bryan Cave Leighton Paisner LLP – это одна из крупнейших глобальных юридических фирм в мире (входит в ТОП-50), которая объединяет более 1400 юристов в 31 офисе на территории 11 стран. Фирма оказывает всестороннюю юридическую поддержку клиентам для защиты их интересов и сопровождения сделок и проектов в любой точке мира. Российская практика Bryan Cave Leighton Paisner (ранее в России – Goltsblat BLP) – это стабильная команда партнеров и юристов, формировавшаяся на протяжении более 20 лет и зарекомендовавшая себя как одного из лидеров в России. История российского офиса BCLP включает слияние одной из крупнейших команд российских юристов во главе с Андреем Гольцблатом и ведущей английской юридической фирмы Berwin Leighton Paisner (BLP) в 2009 году. В московском офисе работает свыше 100 юристов, квалифицированных по российскому, английскому праву и праву штата Нью-Йорк (США). Пятикратный обладатель награды «Юридическая фирма года в России» начиная с 2009 года, в том числе по версии Chambers Europe Awards 2010, 2014 и 2015; The Legal Business Awards (The Legal 500) 2010; The Lawyer European Awards 2014. Абсолютное большинство практик фирмы в России являются лидерами рынка по версии ведущих национальных и международных рейтингов (The Legal 500, Chambers, Best Lawyers, Mergermarket, Право.ru-300 и др.), в том числе по ключевым направлениям деятельности: корпоративное право/M&A, недвижимость и строительство, разрешение споров, антимонопольное законодательство, налоговое право, таможенное право, интеллектуальная собственность и др.
	Юридическая фирма Lidings передовой консультант на российском рынке. Мы консультируем российские и международные компании из различных отраслей экономики на территории России и СНГ. Фирма акцентирует особое внимание на разрешении споров и судебной защите интересов, специализируясь на сопровождении сложных споров в России и трансграничных процессов, в том числе фокусируется на представлении интересов клиентов в международном коммерческом арбитраже. Среди клиентов фирмы крупнейшие российские и международные представители нефтегазового сектора, отрасли фармацевтики и здравоохранения, промышленных предприятий, компаний отрасли ИТ и электроники, а также крупных финансовых институтов и энергетических компаний. Экспертиза Lidings в области разрешения споров, арбитража и медиации признается крупнейшими глобальными правовыми рейтингами и профессиональным сообществом: Chambers and Partners, The Legal 500, Who is Who Legal, Best Lawyers, Право.ру-300, Коммерсант.