Мероприятия ОКЮР, фотогалереи

Посмотреть презентации конференции >> (только для членов ОКЮР)

«Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»
И.А. Крылов

Программа

18 сентября 2020 года триумфально прошла X Ежегодная научно-практическая конференция «Стандарт доказывания» Ассоциации «Некоммерческое партнерство «Объединение Корпоративных Юристов» (ОКЮР) с участием судей Конституционного Суда РФ.

Александра Нестеренко, Президент ОКЮР, поприветствовала гостей и представила модераторов конференции — Сергея Пепеляева, управляющего партнера юридической фирмы «Пепеляев Групп», и Руслана Ибрагимова, вице-президента по взаимодействию с органами государственной власти и связям с общественностью «Мобильные ТелеСистемы».

Сергей Пепеляев в своем выступлении обозначил общую канву обсуждения заявленной темы. Он отметил, что стандарт доказывания должен считаться выполненным, если представленные доказательства соответствуют установленной степени достоверности, и в отношении таких доказательств присутствует только та степень сомнения, которая может быть признана допустимой. Лишь при наличии этих двух факторов обязанность доказывания должна считаться выполненной стороной процесса, а обстоятельства по делу — доказанными.

Спикер обратил внимание на то, что в нашей действительности мы не можем ни в чем не сомневаться, в том числе, и в доказательствах, в связи с чем абсолютно любые доказательства, представленные суду, могут быть только относительно достоверными и допускают некоторую долю сомнения.

Сергей Пепеляев проиллюстрировал на примерах градацию стандартов доказывания:

• высокий — «вне разумных сомнений» — 90%;
• повышенный — «ясные и убедительные доказательства» — 75%;
• базовый — «баланс вероятностей, разумная степень достоверности» — 51%;
• пониженный — «достаточные основания» — 25%;
• низкий — «разумные подозрения» — 1%.

Также спикер привел следующие элементы стандарта доказывания: определение круга обстоятельств, распределение бремени доказывания, алгоритм доказывания, оценка доказательств.

С.Пепеляев не оставил без внимания и доводы противников стандартов доказывания, процитировав их высказывания: «Стремление к стандарту доказывания является одним из симптомов присущего юристам „заболевания“ настырного утрамбовывания разнообразия жизни в сухие рамки юридических дефиниций и ситуативных модулей. „Заболевания“, которое переходит в иные сферы жизни (ЕГЭ в средних школах, отчётность медицинских работников, статистическое рабство правоохранительных структур и т.д.)».

При этом для реализации концепции стандартов доказывания необходима серьезная конституционная правовая оценка защищаемых в судей ценностей, то есть, в зависимости от того, какие конституционные ценности в конкретных отношениях превалируют, будет определяться необходимый стандарт доказывания.

Также было обращено внимание на недопустимость преюдиции решений гражданских судов в уголовном процессе. Это связано с тем, что в указанных производствах разный стандарт доказывания: очень высокий — в уголовном процессе, и базовый — в гражданском. В связи с чем, в противном случае, через преюдицию решений судов по гражданским делам будет «протаскиваться» в уголовное судопроизводство базовый стандарт доказывания.

В заключение спикер отметил неразрывную связь технологизации юридической профессии и стандартов доказывания и поделился информацией о том, что «Пепеляев Групп» и «Лаборатория Касперского» приступили к разработке продукта, направленного на внедрение информационных технологий в юридические подразделения в сфере комплаенс, выявления признаков конфликта интересов, осуществление мониторинга контрагентов и комплаенс-контроль в коммерческих и бюджетных организациях.

Руслан Ибрагимов отметил, что к обсуждению стандартов доказывания на конференции необходимо подойти с точки зрения науки и обозначил некоторые вопросы, которые должны быть сегодня исследованы. А именно, каким образом судья признает доказательства достаточными, а факты по делу установленными? Возможно ли принимать окончательное решение при наличии сомнений? Какая степень сомнительности терпима при принятии решений? Является ли стандарт доказывания чисто субъективной категорией или есть признаки объективности? Какова роль интуиции в стандартах доказывания? Есть ли различия в подходах доказывания в уголовном и гражданском процессах и как эти различия влияют на преюдицию? Как цифровизация влияет на стандарты доказывания? Эти вопросы предстояло обсудить спикерам конференции.

Конференция состояла из пяти сессий.

I.

Первую часть, посвященную общим оценкам состояния проблемы, открыл Гадис Гаджиев, судья Конституционного Суда Российской Федерации, с темой «Конституционные аспекты обеспечения контрольно-надзорными органами и судами надлежащего уровня доказывания: практика Конституционного Суда Российской Федерации».

В качестве эпиграфа к своему выступлению Г.Гаджиев выбрал цитату Рудольфа фон Иеринга: «Сколько раз случалось, что то ли иное распределение обязанности доказывания решает судьбу права». Данная фраза как нельзя лучше подходит к теме обсуждения, поскольку выступающим и присутствующим предстоит обсудить критерии, используя которые суд оценивает обстоятельства, которые, в свою очередь, подлежат юридической квалификации судом в судебном процессе.

По мнению Гадиса Абдуллаевича, стандарты доказывания в широком, философском смысле можно рассматривать как кристаллизацию человеческого опыта. По сути дела это опыт, который накапливается человечеством и постепенно «кристаллизируется», и в форме «кристаллизации» вступает в стандарты доказывания. При этом, как отметил спикер, роль бизнес-юристов применительно к выработке стандартов доказывания является чуть ли не решающей. Поскольку это в большей степени их обязанность и удел, а судьи должны «подхватить» идеи, которые вырабатываются бизнесом.

Термин «стандарт доказывания» в советской процессуальной науке не использовался. Сейчас к этому термину процессуалисты тоже относятся достаточно настороженно. Это отражение того, что вопрос о теории доказательств имеет такую глубину, что во многом это уже философско-правовая проблема, пытающаяся разрешить уравнение из понятий «абсолютной истины», «абсолютной независимости суда» и «юридической истины». В юридической плоскости мы привыкли к тому, что доказательства оцениваются судом, исходя из его внутреннего убеждения, и это уже стало абсолютом для нас. Это стандартная, классическая фраза, знакомая большинству юристов из решений судов. С точки зрения конституционного права, эта оценка выглядит противоречивой: оценивая доказательства исходя из своего внутреннего убеждения, судья исходит только из своих убеждений, что является абсолютным субъективизмом, интуицией, «бессознательной мудростью», но не из каких-то объективных правил, то есть стандартов доказывания, которые разрабатываются и очень популярны в англо-американском праве. То есть мы достаточно далеки он англо-американского права, но при этом в нашей Конституции есть положения и принципы, которые задают уровень, по которому необходимо соизмерять «стандарт доказывания». При этом мы нуждаемся в «объективизации» стандартов доказывания: нельзя полагаться только на интуицию, мудрость и разум судьи. Этого недостаточно для искоренения злейших недостатков правосудия: формализма, субъективизма и волюнтаризма.

В свою очередь, у нас нет общепризнанного понятия «стандартов доказывания». Об этом свидетельствуют и изменения в ГК РФ. Например, изменения в п.5 ст.393ГК РФ, которые устанавливают новый принципиально важный стандарт доказывания: размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. Слова «разумная степень достоверности» требуют комментирования и уяснения, с учетом того, что «разумность» понятие относительное: ведь каждый судья претендует на то, что его решение обладает качеством разумности.

Эти изменения предполагают сепарацию от господствовавшей долгие годы позиции судов, согласно которой убытки должны были быть доказаны с практически абсолютной степенью достоверности. В этом моменте, как отметил судья Конституционного Суда Российской Федерации, возникает вопрос о понятии «юридической истины», которое очень редуцировано и отличается от понятия «абсолютной истины».

Согласно философскому подходу абсолютную истину в суде постичь невозможно. Тем не менее суд может установить объективную истину, в чем ему безусловно помогают стороны. Модель процесса, основанная на принципе состязательности, использует такой критерий оценки доказательств, как отсутствие у суда «разумного сомнения», т.е. сомнения разумного судьи, остающиеся после тщательного рассмотрения всех доказательств в судебном процессе.

В условиях превалирования в гражданском праве принципа добросовестности нам необходимо заниматься стандартами доказывания, так как никто кроме юристов и судов не возьмет на себя это бремя — законодатель не будет этим заниматься, а наука, несмотря на то, что ее это очень интересует, она всегда идет позади практики.

С точки зрения конституционного права стандарты доказывания должны опираться на принципы состязательности и равенства всех перед законом и судом. При этом законодатель и суды должны обеспечить равенство перед законом и, соответственно, судом. И из этого принципа, закрепленного в Конституции РФ, вытекает, что суды должны активно участвовать в выработке объективных стандартов доказывания.

Стандарты доказывания необходимо рассматривать как методику профилактики судейских ошибок. Польза стандартов доказывания высока — это один из сигналов для судьи о необходимости более ответственного, нередукционного подхода к оценке доказательств по делу. Одной из ошибок, допускаемых судьями при требованиях к доказыванию, является не оптимальный подход — например, в делах о доказывании убытков предъявляются высокие требования к доказыванию, а в делах о защите исключительных прав — невысокие.

Потребность в установлении стандартов возникает тогда, когда возникают трудности в процессе доказывания, в частности, при установлении факта судом при отсутствии абсолютно неопровержимых доказательств. Именно в делах с элементами неопределенности относительно фактов появляются риски волюнтаризма, формализма и субъективизма.

Далее слово взяла Елена Борисенко, заместитель Председателя Правления, Газпромбанк, которая выступила на тему «Влияние различных моделей стандарта доказывания на уровень защищённости прав участников гражданского оборота».

Доказывание — это краеугольный камень юридической деятельности. В какой бы сфере юристы ни работали, пусть даже в той, которая напрямую не соприкасается с судебными разбирательствами, они всегда прочитывают перспективы доказывания своей позиции при реализации тех иных правовых рисков. При формулировании условий договоров, подготовке юридического заключения, консультировании клиентов, юристы всегда продумывают, как в случае спора будут защищать позицию клиента.

Нормы отечественных процессуальных кодексов об оценке доказательств (ст. 67 ГПК РФ, ст. 71 АПК РФ, ст. 84 КАС РФ) традиционно требуют оценивать доказательства на основе внутреннего убеждения судьи. Кроме того, в каждом процессуальном кодексе содержится стандартная формулировка о том, что «суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности».

Однако внутреннее убеждение суда категория крайне неясная, которая требует более детализированного регулирования с точки зрения того, какая степень убеждения суда требуется, чтобы считать какое-либо обстоятельство доказанным. По мнению Е.Борисенко в этом отношении крайне важное значение имеет открытое и четкое раскрытие судами в мотивировочной части решений критериев и моделей стандарта доказывания в каждом деле. Это со временем позволит участникам гражданского оборота заранее оценивать и митигировать различные правовые риски, собрав необходимые и достаточные доказательства по делу. Поэтому для развития стандарта доказывания как идеи и как концепции очень важно раскрытие в судебных решениях мотивов и критериев оценки доказательств — чем подробнее суды это будут делать, тем более понятным и стабильным будет гражданский оборот.

Е.Борисенко отметила, что практика российских судов постепенно движется по пути выстраивания различных стандартов доказывания по разным категориям споров по американскому образцу:

• стандарт «баланс вероятностей»;
• стандарт «ясные и убедительные доказательства»;
• стандарт «за пределами разумных сомнений»;
• стандарт «prima facie» (для доказательства какого-либо факта достаточно зародить разумные сомнения в его наличии).

Однако российское право в этой части лишь в начале своего пути. При этом развитие судебной практики последних лет показало, что регулирование стандартов доказывания посредством установления различных их моделей применительно к отдельным категориям споров, способно реально влиять на степень защищенности прав участников гражданского оборота, в результате их повышения или снижения.

В качестве наглядного примера Е.Борисенко привела упомянутую Г.Гаджиевым норму п.5 ст.393 ГК РФ, установившую стандарт доказывания при взыскании убытков в виде «разумной степени достоверности». Ранее предъявляемые судами завышенные требования к доказыванию размера убытков и причинно-следственной связи между возникновением убытков и действиями причинителя убытков приводили к фактической невозможности их взыскания. Сначала ВАС РФ в 2011-м, а потом законодатель, внеся изменения в ГК РФ, пошли по пути снижения стандарта доказывания в делах о возмещении убытков. Это несколько облегчило задачу их доказывания, так как теперь достаточно убедить суд в том, что наличие причинно-следственной связи между действиями причинителя убытков и возникновением убытков более вероятно, чем ее отсутствие. По сути, это использование модели стандарта доказывания «баланс вероятностей».

Однако в то же время, к сожалению, судебная практика не единообразная — не редки случаи, когда при рассмотрении конкретных дел о взыскании убытков суды возвращаются к ранее действовавшему крайне высокому стандарту доказывания.

Кроме того, в качестве примеров категорий споров, в которых стандарт доказывания снижается спикер назвала дела о банкротстве, в которых устанавливаются факты аффилированности кредитора с должником — суды на сегодняшний день исходят из того, что в таком случае независимым кредиторам достаточно зародить разумные сомнения относительно наличия или отсутствия факта аффилированности с должником и бремя доказывания обратного переходит на такое лицо. Кроме того, аналогичный подход применяется при принятии решения о наложении обеспечительных мер — ВС РФ указывает, что для применения обеспечительных мер достаточно подтвердить разумные подозрения наличия соответствующих оснований.

Вместе с тем имеются и «обратные» примеры, когда судами применяются более повышенные стандарты доказывания. В частности, в рамках дел о привлечении ответственности контролирующих лиц (в том числе при привлечении их к субсидиарной ответственности) применяется стандарт «ясные и убедительные доказательства». Это по мнению спикера обусловлено тем, что при взыскании убытков с директора объективно трудно оценить правомерность и выгодность принятого делового решения, поэтому необходим повышенный стандарт доказывания. Аналогичный стандарт доказывания применятся при установлении требований кредиторов в банкротстве. При этом при установлении требований контролирующих лиц, возможно, в силу того, что существует повышенный риск фальсификации требований такими кредиторами, ВС РФ исходит из того, что контролирующие лица должны нести еще более повышенное бремя доказывания — стандарт «вне разумных сомнений». Указанное, в частности, стимулирует контролирующих лиц заранее просчитывать соответствующие риски отказа в установлении их требований в реестре.

В завершении Е.Борисенко отметила, что идея стабильности гражданского оборота крайне важна, и в этой связи разработка методик и стандартов оценки доказательств, которые позволяли бы сделать судебный процесс более предсказуемым с точки зрения доказывания, может обеспечить эффективную защиту прав участников гражданского оборота и максимальную продуктивность деятельности юристов. Спикер выразила надежду, что судебная практика продолжит двигаться по намеченному пути.

II.

Вторая сессия была посвящена вопросам соблюдения стандарта доказывания в контрольно-надзорной деятельности.

Виктор Бациев, заместитель руководителя ФНС России, высказался о проблемах доказывания по делам о налоговых правонарушениях.

III.

Третью сессию, в которой анализировались проблемы доказывания в уголовном судопроизводстве, открыл Дмитрий Горбунов, партнёр «Рустам Курмаев и партнёры», который отметил, что государство как источник права и его основной применитель допускает дисбаланс сторон в процессе доказывания. Доказывание с точки зрения права подразумевает прежде всегобаланс прав и обязанностей участников процедуры доказывания в рамках представления своей правовой позиции.

При этом объем прав и возможностей для реализации собственного волеизъявления сторон уголовного процесса имеет очевидный перекос в сторону государства, то есть обвинения.

Дмитрий Горбунов выделил следующие тенденции деятельности представителей органов власти — правоохранительных органов:

• избирательное применение норм права для оценки одних и тех же ситуаций;
• непогрешимость «шаблонных» правовых подходов;
• игнорирование или обход правовой среды, определяющей положение участников правоотношений или спора;
• использование «корпоративных решений».

Спикер не согласен с подходом об игнорировании применения преюдиции судебных решений по гражданским либо административным делам в уголовном процессе. По его мнению, именно наличие судебных решений, имеющих общеобязательный характер и определяющих порядок отношений между потерпевшим и обвиняемым (подозреваемым), который разрешен не в уголовном судопроизводстве, позволяет в какой-то степени сбалансировать отношения сторон.

Далее Д.Горбунов указал на интеграцию принципа «Конвейера Генри Форда» в оперативно-розыскной и следственной деятельности, который выражается в:

• формирование ведомственных экспертных учреждений. Спикер отмечает, что возникают обоснованные сомнения в объективности заключений соответствующих экспертов.
• перераспределение процедурной нагрузки. Данный аспект проявляется при перераспределении нагрузки между налоговыми органами и оперативными сотрудниками при проведении оперативно-розыскной деятельности, против совместных усилий которых тяжело противостоять стороне защиты
• специфическое использование КоАП РФ.
• создание «квази помощников» (потерпевший, свидетель, специалист).

Докладчик обратил внимание на специфический подход обвинения и судов при рассмотрении уголовных дел в отношениях сторон в уголовном процессе

• наличие только «правильных» доказательств обвинения;
• императивных законодательных запретов, которые по существу носят декларативный характер;
• поощрение и отсутствие запрета на внутриведомственное «нормотворчество»;

В заключение докладчик сформулировал формы решения указанных проблем:

• законодательное наделение участников различных видов производств дополнительными процессуальными правами и закрепление этого на федеральном уровне;
• выделение функций процессуального контроля уполномоченных органов власти в отельное смежное направление;
• введение прямой ответственности за игнорирование норм права и разъяснений высших судов;
• предоставление возможности рассмотрения судами присяжных более широкого спектра составов преступлений УК РФ;
• совершенствование процессуального законодательства.

Продолжая тему доказывания в делах об экономических преступлениях Рустам Курмаев, управляющий партнёр «Рустам Курмаев и партнёры» и Александр Никифоров, заместитель управляющего директора по управлению персоналом и правовым вопросам Gazprom EP International, разъяснили заблуждения юристов относительно стандартов доказывания на примере сравнения уголовного и арбитражного процессов.

Рустам Курмаев отметил основные ошибки в восприятии уголовного судопроизводства юристов не уголовной специальности:

• непонимание целей и задач уголовного судопроизводства, задач конкретного следователя при расследовании уголовного дела и судьи арбитражного суда при разрешении коммерческого спора.
• попытки применить сформированные навыки ведения коммерческих споров в в уголовном судопроизводстве. Например, если в арбитражном процессе лицо, участвующее в деле, должно заблаговременно раскрыть доказательства, то в уголовном процессе стремление раскрыть доказательства на ранних стадиях уголовного судопроизводства зачастую может привести к ухудшению положения подзащитного, затруднению осуществления защиты. Следователь заинтересован собрать доказательства, которые будут поддерживать линию следствия, но не линию защиты обвиняемого, ранее раскрытие доказательств может способствовать тому, что сторона обвинения будет пытаться опорочить доказательства и показания;
• В уголовном процессе большее имеет значение исследование поведения лица, а в арбитражном, напротив, суд ориентируется на письменные доказательства.

Далее спикер указал на, что в уголовном судопроизводстве в отличие от арбитражного процесса основной способ доказывания — допрос лиц, в отличие от арбитражного процесса, где допрос свидетелей практически не практикуется. Спикер также отметил, что в уголовном судопроизводстве следует помнить про возможность получения следствием доказательств, наличие которых в арбитражном процессе сложно представить:

• электронная переписка, ежедневники, черновые записи, заключения внешних консультантов и др. доказательства, которые находят при обыске;
• результаты ОРМ, ОРД и следственных действий (например, прослушка);
• результаты информационного обмена (например, с финансовыми разведками иностранных государств).

Р. Курмаев также отметил разницу между оценкой и использованием экспертизы в качестве доказательства в уголовном и арбитражном судопроизводствах:

• в арбитражном процессе стороны вправе предложить суду своих кандидатов экспертов и список вопросов для них. В уголовном процессе, напротив, следователь как правило, самостоятельно определяет эксперта и на практике возможность предложить своего эксперта стороной защиты не может быть фактически реализована;
• наличие ведомственных экспертных учреждений ставит зачастую под сомнение возможность проведения объективного исследования и получения беспристрастного заключения;
• возможность ознакомления с постановлением о назначении экспертизы, заключением эксперта также отличается в арбитражном и уголовном процессе. В арбитражном процессе у сторон есть возможность ознакомления с материалами дела в любой момент. В уголовном процессе зачастую следствие злоупотребляет и предоставляет возможность ознакомления стороне защиты с постановлением о проведении экспертизы и заключением эксперта только перед окончанием расследования, и фактически сторона защиты лишается возможности представить свои контраргументы или рецензию против заключения экспертизы, полученной в рамках расследования уголовного дела;
• более высокую степень заинтересованности следователя в выводах экспертизы, чем арбитражного суда, рассматривающего дело по представленным доказательствам и фактически лишенного возможности оказывать какое-либо внепроцессуальное давление на эксперта;
• реальность обжалования и отмены судебного акта о назначении экспертизы в арбитражном процессе гораздо выше, чем в уголовном процессе.

Докладчик также привел еще несколько заблуждений юристов, которые имеют место быть в арбитражном производстве, но не могут быть применены в уголовном:

1. В уголовном процессе при проведении допроса эксперта в качестве свидетеля существует значительный риск изменения экспертом своей позиции в сторону ухудшения положения потенциального обвиняемого, отзыва ранее данного заключения под влиянием следствия и оперативного сопровождения.
2. Наличие актов об оказанных услугах, актов выполненных работ и пр., которые подтверждают те или иные расходы в арбитражном процессе, могут быть критически переоценены в уголовном судопроизводстве, поскольку зачастую такие документы оцениваются следствием как созданные для придания видимости гражданско-правовых отношений.
3. Наличие подлинных подписей и оттисков печати на документах не исключает возможности признания таких документов подложными в рамках уголовного процессе, если будет установлено, что такие документы содержат заведомо недостоверные сведения. Наиболее ярким примером данного утверждения является диспозиция ст. 193.1 УК РФ, устанавливающей ответственность за совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов.
4. Тот факт, что лицо не занимало, например, должность директора и не подписывало документы, в уголовном процессе не исключает возможность доказывания с помощью свидетельских показаний, электронной переписки и иных доказательств, что такое лицо являлось фактическим владельцем и бенефициаром компании, давало работникам обязательные указания и иным образом определяло поведение юридического лица
5. Преюдициальный судебный акт. Рустам Курмаев полагает, что поскольку законодатель установил, что судебные акты имеют общеобязательный характер, то они должны иметь преюдициальный эффект также в уголовном процессе, иначе нарушается стабильность гражданского оборота.

Александр Никифоров, в свою очередь, рассказал об опыте зарубежного судопроизводства. Он отметил, что «английское и американское право рассматривает доказательное право как явление отличное от процесса, обладающее универсальностью с точки зрения применения и к уголовному, и к гражданскому судопроизводству». Поэтому американском и английском судопроизводстве практически нет разницы между стандартами доказывания в арбитражном и уголовном процессе.

Основной вид доказательств в этих юрисдикциях — свидетельские показания. Главное — убедить суд, что свидетель является объективным и говорит правду.

Эксперты в указанных юрисдикциях по сути имеют процессуальный статус свидетелей, их также можно протестировать в суде с помощью перекрестного допроса. Разница в том, что они, в отличие от свидетелей, могут выражать свое мнение по определенным вопросам и давать заключения.

Завершил третью часть конференции Андрей Бастраков, адвокат, советник уголовно-правовой практики «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», который поделился своим опытом оценки доказательств в уголовном судопроизводстве.

Спикер отметил: «Несмотря на то, что отечественное уголовное судопроизводство базируется на принципе свободы оценки доказательств, согласно которому все доказательства имеют равную силу и оцениваются судом по внутреннему убеждению, на деле приоритет зачастую отдаётся доказательствам обвинения. Появление правил оценки доказательств, которые подтверждают экономический смысл сделок, ставших объектом внимания правоохранителей, недопустимость обоснования корыстной цели хищения только показаниями потерпевшего, свидетеля, без учета выводов арбитражных судов, деловой переписки, позволит бизнесу добиваться принятия обоснованных решений».

Докладчик привел, в частности, следующие типичные нарушения стандартов доказывания в современной правоприменительной практике, подкрепив их примерами из своей практики:

• нарушение принципов свободы оценки доказательств и презумпции невиновности;
• отказ следователя (дознавателя) в истребовании и проверке опровергающих обвинение доказательств по мотиву их неотносимости;
• отказ суда в исследовании опровергающих обвинение доказательств, в том числе полученных в ходе расследования дела следователем, по мотиву их неотносимости.

Андрей Бастраков отмечает, что высокий стандарт доказывания применим только при рассмотрении дел с участием присяжных, в связи с чем он также поддерживает инициативу расширить компетенцию суда присяжных экономическими преступлениями.

Также спикер отмечает необходимость введения института следственного судьи, осуществляющего контроль за следствием, и который бы на стадии предварительного расследования рассматривал вопросы, связанные со спорной оценкой доказательств.

IV.

В четвертой сессии рассматривались вопросы снижения требовательности судов как основного условия развития негативных трендов в отношении стандартов доказывания.

Владимир Ярославцев, судья Конституционного Суда Российской Федерации, выступил с темой необходимости усиления внимания и требовательности Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации к соблюдению стандарта доказывания.

В.Ярославцев начал с того, что многие вопросы, которые решает КС РФ в своих постановлениях в части определения стандартов доказывания, мог бы решить сам ВС РФ или соответствующие суды субъектов РФ.

Сейчас суды подвергаются справедливой критике за следование доктрины «Доказательство ради доказательства». По сути кто лучше доказал обстоятельства в процессе, тот и выиграл, но сегодня сами по себе доказательства не работают.

Если обратиться к международным стандартам оценки доказательств, то необходимо вспомнить принцип «clean hands doctrine» («доктрина чистых рук»). Это принцип, в соответствии с которым сторона не может претендовать на средство судебной защиты по праву справедливости (seek equitable relief) либо добиваться судебной защиты по праву справедливости (assert an equitable defence), если эта сторона нарушила один из принципов справедливости, например, не была добросовестной (good faith). При представлении доказательств необходимо руководствоваться этой доктриной. Суды же должны принимать решения с учетом оценки конкретных доказательств в конкретном деле.

Спикер отметил, что суду нужно вернуть правомочие по установлению истины по делу, чтобы правосудие не сводилось к «взвешиванию доказательств». В таком случае суд будет осуществлять оценку доказательств с учетом необходимости установления истины по делу. Более того, необходимость установления истины по делу будет способствовать рассмотрению дела в разумные сроки, объективно необходимые для осуществления правосудия.

В этой связи также требуется изменение уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Уголовный кодекс РФ и Уголовно-процессуальный кодекс РФ — это кодифицированные акты, которые должны быть связаны единой концепцией, но фактически они представляют из себя консолидированные акты. Это обстоятельство может привести к принятию необоснованных решений при применении тех или иных норм.

V.

Пятая сессия была посвящена проблемам доказательств в эпоху цифровизации

Анна Костыра, управляющий партнёр Deloitte Legal, и Антон Зыков, партнер, руководитель Группы по разрешению налоговых споров Deloitte Legal, поделились опытом использования бумажных доказательств в электронном процессе (опыт телеправосудия во время карантина).

Анна Костыра рассказала о дистанционном участии в судебном процессе в иностранной юрисдикции и указала на значимость применения принципа добросовестности, т.е. доверия к стороне в арбитражном процессе. Доверие к сторонам — это основной принцип, который должен работать в любом судопроизводстве, отметила спикер. Без применения этого принципа нельзя автоматизировать процесс судопроизводства, в том числе вести судопроизводство в онлайне.

В продолжение Антон Зыков отметил, что отсутствие этого доверия было восстановлено вынужденным образом во время режима самоизоляции, когда многие процедуры в судах подверглись изменениям. Он поделился своим опытом участия в судебных заседаниях во время пандемии.

Докладчик отметил следующие недостатки судебной системы:

• высокая нагрузка на судей, что приводит к снижению качества оценки доказательств;
• стремление судей арбитражных судов быстрее перейти в основное судебное заседание.

Спикер предложил следующие способы повышения эффективности судебной системы:

• отказ от немедленного провозглашения решения судом;
• допустимость заочного объявления решения;
• установление Верховным Судом требований к нижестоящим судам в части исследования доказательств. В частности, возможность дачи рекомендаций судам не спешить с переходом в основное заседание, чтобы стадия подготовки к рассмотрению дела осуществлялась надлежащим образом, и именно на этом этапе происходило раскрытие и представление доказательств.
• установление Верховным Судом повышенных требований к представителям сторон в части необходимости раскрытия имеющихся доказательств по делу до начала основного судебного заседания. Также спикер отметил возможность введения санкции за нарушение этой обязанности в виде лишения возможности в последующем возместить судебные расходы на юридическую помощь в целом или в части (в зависимости от степени злоупотребления стороной своими процессуальными правами и нарушения обязанности по заблаговременному представлению доказательств).

Конференция завершилась яркой дискуссией членов ОКЮР на тему формальной теории доказательств. В живом диалоге приняли участие Степан Зайцев, директор юридического департамента Сименс, Оксана Ковалёва, заместитель начальника департамента правового сопровождения операционной деятельности Блок правовых и корпоративных вопросов Газпром нефть, Владимир Авилкин, руководитель практики правовой защиты бизнеса Газпром нефть, и Никита Дейнега, руководитель направления департамента правового сопровождения операционной деятельности Газпром нефть.

Выступающие обсудили преимущества и недостатки теории формальных доказательств, которая представляет собой противоположность господствующего в настоящее время принципа свободной оценки доказательств. Приведя цитаты из Библии, Торы и Корана, где еще издревле были закреплены подходы к даче и оценке свидетельских показаний, Степан Зайцев продемонстрировал, что формальная оценка доказательств уходит корнями глубоко в прошлое. Тем не менее, определенные черты формализма в судебном доказывании сохраняются до настоящего времени. Призывая отыскать баланс между подходами, С.Зайцев отметил, что преимуществом теории формальных доказательств является снижение риска злоупотребления судьей своими полномочиями, возможность прогнозирования перспектив при обращении в суд, предсказуемость судебных решений, процессуальная экономия, и, наконец, перспективность с точки зрения legal tech — если требования к доказательствам формализованы, то этот процесс можно автоматизировать.

Коллеги из Газпром нефти не согласились с мнением о том, что формальный подход к оценке доказательств предоставляет участникам процесса больше преимуществ, так как он, по их мнению, ведет к снижению качества правосудия. Правовые нормы должны применяться исходя не только из их буквального смысла, но и исходя из их взаимосвязи с иными нормами, а также смысла и целей правового регулирования, на что неоднократно указывал КС РФ, в том числе, в одном из последних своих Постановлений от 30 июня 2020 года по делу компании Gazprom Neft Trading GmbH. Формальный подход к оценке доказательств ведет к формальному правоприменению, что никак не способствует установлению истины в конкретном деле. Юридические лица и граждане обращаются в суд за защитой своих прав и законных интересов и должны рассчитывать на право представлять любые относимые и допустимые доказательства, а уже суд должен оценивать доказательства, не отдавая предпочтение одним видам доказательств перед другими, оценивая их исключительно в совокупности, исходя из их взаимосвязи, а также на предмет законности их получения, достоверности, связи с предметом спора и полноты. Только в этом случае будет возможно обеспечить реальную состязательность процесса и равенство сторон перед законом и судом, как это закреплено в части 1 статьи 19 Конституции РФ.

Пресс-релиз подготовлен юристами «Пепеляев групп» — Еленой Рыбальченко, Екатериной Барановой и пресс-службой ОКЮР

---

Ежегодная научно-практическая конференция ОКЮР с Конституционным Судом Российской Федерации. Конференции разных лет:

I конференция «Конституционное правосудие и бизнес. Юридические аспекты», 2011 год

II конференция «Конституционный суд, арбитражные суды и российский бизнес: тенденции взаимного влияния», 2012 год

III конференция «Формирование общих принципов законодательства. Что применяет арбитражный судья при противоречии конкретной нормы принципу», 2013 год

IV конференция «От формы к содержанию. Первые результаты реформы гражданского законодательства», 2014 год

V конференция «Как России победить в конкуренции правовых систем?», 2015 год

VI конференция «Экономическая свобода как основа развития законодательства и судебной практики Российской Федерации», 2016 год

VII конференция «Футурология в юриспруденции. Как сделать новые российские юридические идеи глобальными», 2017 год

VIII конференция «Право неравнодушных. Интеллектуальная собственность в цифровой экономике», 2018 год

IX-я Ежегодная конференция с Конституционным Судом Российской Федерации «Персональная ответственность в хозяйственной деятельности как вектор правоприменения», 2019 год

О партнерах

	«Пепеляев Групп» – ведущая российская юридическая компания, предоставляющая полный спектр правовых услуг во всех регионах России, странах СНГ и за рубежом. Более 160 юристов в Москве, Санкт-Петербурге, Красноярске, Южно-Сахалинске, Владивостоке, Пекине и Шанхае обеспечивают правовую поддержку более чем 1500 компаний, занятых в разных отраслях экономики, 50% из которых – международные корпорации, осуществляющие долгосрочные инвестиционные проекты на территории России.
	Команда юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» работает на российском рынке более 20 лет. Компания специализируется на разрешении комплексных коммерческих споров, уголовно-правовой защите бизнеса, корпоративных конфликтах, процедурах банкротства и взаимодействии с государственными органами. Креативный подход к решению задач, ориентированность на достижение результата, готовность твердо отстаивать интересы клиентов лежат в основе репутации юридической фирмы и высоких стандартов качества оказания юридических услуг.
	Deloitte Legal предлагает комплексные решения юридических, регуляторных, финансовых, налоговых, технологических и иных вопросов по принципу «одного окна». Результатом оказания услуг нашей командой является эффективная комбинация юридических решений, которая позволяет преодолеть юридические риски.
	Адвокатское бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» крупнейшая юридическая фирма в СНГ с офисами в России, Украине, Беларуси и ассоциированными офисами в Великобритании, США и на Кипре. Основанное в 1993 году Бюро насчитывает более 500 профессионалов и оказывает юридическую поддержку национальному и иностранному бизнесу, органам государственной власти, международным организациям и финансовым институтам на всей территории СНГ. Специалисты Бюро предоставляют консультации по широкому спектру правовых вопросов, включая разрешение споров в России и за рубежом, корпоративное право, слияния и поглощения, проектное финансирование и ГЧП, антимонопольную практику, сопровождение реструктуризации и банкротства. А также предлагает клиентам юридические консультации в области энергетики и природных ресурсов, управления государственным имуществом и приватизации, экологии, технического регулирования и промышленной безопасности, банковского права и корпоративных финансов, интеллектуальной собственности, спортивного права, уголовного права, недвижимости и строительства, налогообложения, семейного, трудового, морского и транспортного права, международной торговли и таможни.